"Настрадания Предсказамуса"
/публикуется c любезного разрешения Евгения Ковалевского/

...наступило утро, но ему никто не обрадовался. Возвестило оно о себе не розовым, свежеотшлепанным девичье-бедренным оттенком и радостным щебетом птиц. Нет, о его приходе скупо сообщили стрелки часов и капель хмурого, еще более усилившегося холодного дождя. Это был не скоротечный ливень, а нормальный такой дождь, вымачивающий туриста в старой ветровке не сразу, а часа полтора-два погодя. Впрочем, большего уныния промозглому лесу он придать уже не мог - осадки падали вторую неделю и все, что могло промокнуть, давно раскисло, а все, что не было прибито гвоздями к деревьям, - унесено давешними потоками куда-то в направлении мирового океана. Дежурные, мрачно переругиваясь, пытались раздобыть огонь, отжимая дрова совместными усилиями. Группа хмуро и безнадежно наблюдала за этими мало результативными усилиями, выглядывая из палаток, но советов давать никто уже не рисковал. Отсыревшим было практически все – пенки и запасные носки, спальники и футболки, футляры от фотоаппаратов также раскисли и отдавали затхлой сыростью.

"А в это время в замке у шефа" Джин приоткрыл один глаз, оглядел окружающую действительность за окном, поежился и заботливо обмотал себя дополнительным шерстяным пледом, решив не вставать в эту субботу с дивана до обеда.

Запихнув в себя слипшиеся макароны, щедро сдобренные кетчупом и дождевой водой, проглотив расползающееся печенье и глотнув тепловатого кофе, Бобус накинул дождевик, нехотя выполз из палатки и стал сворачиваться. Капюшон изрядно мешал, был откинут с головы, и дождевая струйка с листьев немедленно забежала за воротник. Предстояло пройти час по лесу и выйти к подъему на Караби.

Джин выполз из-под одеял, опорожнил сработавший гидробудильник, прошлёпал на кухню глотнуть остро требующейся после вчерашних посиделок в уютном пивбаре минералки и быстро побежал назад греться, кляня себя за то, что забыл обуть теплые тапочки.

Через какое-то время стало казаться, что дождь идет не только сверху вниз, но и наоборот - боты на мокрой траве быстро пропитались водой и мерзко захлюпали. Группа шла вереницей, оскальзываясь и безучастно наблюдая за новыми пятнами грязи, появляющимися на спине и боках у впереди идущего товарища-командира. Часовой участок маршрута уже растянулся на 2 часа, и конца ему пока что не было видно.

Решив, что наступило время что-нибудь скушать, Джин быстренько разжарил себе на сале яишенку с помидорами, блинчики с мясом, кусок кровяной колбаски, выгрузил это все вкупе с салатиком из свежих овощей и баклажанной икрой на большую тарелку и забрался с ней опять на диван, заботливо пристроив сбоку на табурете большую кружку горячего чая, плошки с медом и печеньем и пару спелых груш, мрачно прикидывая, как он сможет проглотить все это и не лопнуть. Вздохнув и дистанционно включив телевизор, стал уплетать, завидуя находящимся в это время в походе ребятам.

Лесной участок наконец пройден, и наступила небольшая передышка. Пытаясь записать мысли в отсыревший блокнот, Бобус обречено подумывал, что впереди - даже еще не половина сегодняшнего маршрута, топать еще предстоит изрядно, и как-то отстраненно попытался представить себе Джина в домашней обстановке и тепле. Что удалось ему с частичным успехом - слово "комфорт" звучало в свете окружающих условий архаизмом из древних мифов. Ныли колени и саднили мокрые пальцы в ботинках. Хотелось тупо залечь в углу какой-нибудь пещеры и уже никуда оттуда не вылезать.

Джин в это время валялся на спине с книжкой, будучи не в силах перевернуться на живот, и раздумывал, зачем же он столько жрал. Очень хотелось пробежаться по горным тропкам, вдохнуть свежий воздух непосредственно, а не из форточки, и насладиться открывающимися панорамами.

Перманентный подъем продолжался около часа, пот изнутри разбавил дождевую воду в одежке, но особо теплее от разогрева не стало - к сырости прибавился резкий, бьющий в лицо ветер. Окинув взглядом окрестности, затянутые клочками тумана и обложными свинцовыми облаками, Бобус понял, что фотоаппарат в принципе можно было бы с собой не брать вообще - толк от него был аж никакой. И снова уперся глазами под ноги - оставалось только идти, идти, идти.

Через пару часиков стало малость полегче - желудок частично обработал завалы пищи, и Джин решил выйти на променад. Одевшись во флисовый костюм и натянув поверх ветрозащитную курточку, вышел на улицу, но дошел только до ближайшего пивбара - какой сумасшедший в это время будет гулять под дождем? В баре было прокурено, тепло и уютно. Но грохотала попсовая музыка, и, с отвращением слушая очередную безголосую певичку, Джин представлял себе романтический теплый вечер у костра, гитару и душевные КСПшные песни под глоток портвейна из железной кружки. Впрочем, портвейн он себе тут же заказал в большом бокале.

Выход на яйлу ознаменовался еще более резкими порывами ветра, пригибающими поближе к землице, еще более промозглым дождем и безнадежной уверенностью в том, что уж теперь-то двустороннее воспаление легких точно гарантировано. Но ничего с этим не поделаешь - до ближайшего приюта было так же далеко, как до Марса, и кроме как брести по порванному в десяти местах в чутких руках командира маршрутнику вариантов не было. И сдались же нам эти..., эта... - дальше Бобус додумать не смог. Судя по мрачным лицам окружающих, они были единодушны в данном вопросе.

Наступило время обеда, и Джин, зябко кутаясь, побрел из кабака домой, рассеянно думая о меню. Представлялось разогретое жаркое, сваренные пельмешки, перышки зеленого лука и кусок пирога с почками, оставшийся от вчерашнего ужина. Запотевшая бутылочка водочки тоже представлялась - с огурчиком, чесночным сальцем и кусочками поджаренных и политых майонезом со стружками сыра синенькими. Крякнув, Джин прибавил ходу.

Попытки в ответ на призыв командира прибавить ходу, дабы поскорее выйти на место перекуса, успехом не увенчались. Да и куда было спешить - в общем-то, бутеры из кислого хлеба с надоевшим паштетом и отсыревший арахис аппетита не в ком не пробуждали. Осталась за плечами горка, как-то там красиво названная на карте. Если бы, конечно, придать ей соответствующий антураж - ореол ярких солнечных лучей, небесную синь и яркую зеленую шкуру леса, освещенную солнышком, было бы весьма даже ничего. Но солнышко последний раз видели дня 4 или 5 назад, когда оно случайно пробилось в маленький просвет между облаков, и эти воспоминания почему-то не грели.

* * *

Так прошел день. Ставя палатку на пятачок, самою чуточку не такой грязный, как окружающая область (процента эдак на полтора), Бобус с грустью думал, что сейчас его очередь собирать дрова и пытаться развести огонь. И задумался над меню - приготовить макароны с тушенкой или гречневую кашу с тушенкой же. Причем и за то, и за другое группа его, скорее всего, линчует - в ней уже не осталось людей, которые с отвращением не отнеслись бы к любому из предложенных вариантов.

Отложив газету, Джин подцепил на вилку частицу румяного бифштекса, вымазанного с одной стороны густым пюре. И, утирая чуть попозже замаслившийся, гладко выбритый подбородок, вздохнул. Мечталось о разном - дневном переходе, свободе и просторах, о вольном ветре и обо всем том, что наполняет жизнь смыслом и толкает в Путь. И взгрустнулось при вспоминании окончания одного графоманского стихотворения, случайно встреченного в дебрях Сети: «мне тепло, хорошо, меня кормят и поят, но я все б променял на свободу и холод...». Еще раз вздохнул и, сгрузив грязную посуду в мойку, устроился на диване.

Вернувшись от родника и спрятав в кусты вычищенный и набитый мисками и чашками котелок, Бобус расстегнул полог и вполз в палатку. Посторонившиеся соплеменники дали ему возможность откинуть край спальника и влезть в обойму. Немного покрутившись и устроившись, он вздохнул и провалился в бездну беспамятства...

Доброжелательный, но ехидный Джин.

P.S. Не расстраивайся - всё не так уж плохо.
Всё гораздо хуже :)))

На предыдущую страницу